СЕММАНТ — Химеры

«Именно русские подтолкнули меня к самому краю – и оставили там, на краю, балансирующего едва-едва…» – СЕММАНТ

С горечью вспоминалась белокурая Натали – почему-то чаще, чем остальное. Я пытался найти ей замену, знакомился с женщинами, но бросал их сразу, с некоторыми не успевая даже переспать. Где бы я теперь ни работал, все кончалось скандалом. Меня брали с охотой, ждали от меня панацеи, и я начинал как всегда резво. Но вскоре предмет набивал оскомину, а коллеги становились противны.

Я устраивал сцены, шел на прямой конфликт. Несколько раз, как во Франции, пришлось уйти, не получив результата. Что-то надломилось во мне, я сделался нетерпим и груб. Приятели отшатывались один за одним, и начальники больше не знали, как со мной ладить. Я устремился по спирали вниз – и спираль сужалась, и не за что было уцепиться. Разрушительный импульс, не сдерживаемый ничем, зрел внутри и рвался наружу – мне в нем виделась глубина, мощь мутной волны.

Цитата недели

СЕММАНТ — Ожерелье

«Они разлетелись, раскатились – везде. Я запретила горничной собирать их с пола. Но когда очередная попадалась мне на глаза, я тут же искала себе мужчину…» – СЕММАНТ

Мы перебрались в ресторан по соседству. Ого! – удивилась Лидия, глянув на блюдо гигантских устриц, – они такие, как бы сказать, настоящие…

Семмант тоже настоящий, хотел ответить я ей, но лишь пошутил: – Конечно! Если найдешь жемчужину в раковине, ее нужно сдать хозяевам заведения.

Лидия посмотрела на меня с сомнением. Это шутка? – спросила она. Тон ее был серьезен, но я ему не поверил. Как выяснилось, зря.

Цитата недели

СЕММАНТ — Хаос

«И я почувствовал, что вселенский хаос – это не абстракция и не шутка. Он настойчиво, беспардонно вмешался в мою жизнь…» – СЕММАНТ

Прямо из аэропорта я примчался в зал заседаний – мой доклад был одним из первых. Помню свое нетерпение, потом легкую дрожь – когда председатель объявил мое имя. Я стал рассказывать, все с самого начала, про нейроны и синопсы, про семью «запутанных» квантов – и вскоре с удивлением услышал в зале недовольный гул.

Мне показалось, мои слайды недостаточно подробны. Я стал рисовать на доске суперпозиции квазичастиц, векторы их состояний, направления квазиспинов. Гул перешел во враждебное молчание, в тишину перед грозой или взрывом. Когда я выписал уравнение Шредингера – чисто для пояснения концепции – на меня стали смотреть так, будто я издал неприличный звук. А уж когда я заговорил о мнимых числах и даже начертил схему Арно, корифеи не выдержали и сорвались с цепи. И набросились – всей стаей – распознав во мне нешуточную опасность.

СЕММАНТ — Свечение Евы

«Лишь ущербность мира, сводящего прекрасное к примитиву, не дает им полностью осознать свою ценность – и возгордиться или предаться скорби. В этом – наша огромная мужская удача!..» – СЕММАНТ

Почти сразу я открыл для себя, с каким облегчением думаю не о сексе, и убедился, что до сих пор знаю о женщинах очень мало. Да, мой прежний взгляд был верен, но уж очень узок и однобок. Зов плоти – это слишком скупо, влечение не свести к простому – к физиологии, к буйству гормонов. Было что-то еще, мой натренированный сенсор теперь сигналил, не переставая. Он стал чувствителен, как счетчик нейтронов, как радар, которым слушают космос. И он фиксировал – щелк, щелк, щелк…

Таинственные корпускулы, они же волны, наполняли пространство. От незнакомок шли мягчайшие лучи – от многих из них, почти от каждой. Уловив их – нервом, всем существом – можно было додумывать остальное. Медитировать, грезить – не об одном лишь плотском. Угадывать – щедрость души, кротость, ласку. И – ту самую вечность, о которой я когда-то писал Семманту.